Жила была девочка. Она любила ходить и на ходу рассказывать сказки обо всем, что видела.
И вот шла она, однажды, по обыкновению, и давай сказку рассказывать. Но тут ей куст придорожный говорит: «А расскажи меня, я так хочу общаться с теми кто слышит». И рассказала девочка куст.
В другой день идёт. Давай, как обычно, сказку рассказывать, и тут от пыльной дороги гудение доносится: «Ррррасскажиии менння. Я так много пропустила через себя, так много провела по себе путников, хочу быть услышанной». И рассказала девочка пыльную дорогу.
В другой день идёт. Давай, как обычно, сказку рассказывать. Но тут, как гром среди ясного неба… «А расскажи то, чего нет».
И остановилась девочка посреди дороги, на куст покосилась… А мир словно замер. Ведь… То чего нет….нельзя и сказать… Но также верна и другая правда — то что сказано, оно есть… Так как же рассказать то, чего нет?!
Подошла девочка к кусту и спрашивает его. Как рассказать-то. А куст ей и говорит. «А то, что есть, оно и есть то, чего нет. Иди себе да рассказывай».
Задумалась девочка, но на всякий случай вышла на дорогу и давай ее спрашивать. Как рассказать-то. И дорога прогудела ей шепотом песка да гравия… «Все просто нарисовано. И есть оно или нет — это вопрос третьестепенный… Все зависит от того, как ты рисуешь… Как только ты подумаешь о чем-то, оно уже есть. Весь секрет в том, чтобы рассказывать, не думая. Тогда ты и расскажешь то, чего нет, и также нарисуешь это… превратишь в есть».
Припрыгнула девочка от радости. Ведь самое любимое её дело — рассказывать. А значит оно — первостепенное. Значит, в самой просьбе рассказать то, чего нет, и заложен весь секрет.
И повернулась девочка сначала лицом к Северу… И давай рассказывать то, чего нет. Как слова на душу лягут…
…Что на Севере птицы летают только по диагонали налево, что снег белее слез, что любовь живёт даже под снегом, что деревья не плачут, а ждут….
Повернулась затем лицом к Западу. И рассказала, что с Запада приходит дождь и смывает улыбки с лиц путников, потому что приносит он с собой забвение…
Повернулась затем лицом к Югу… И рассказала, что на Юге цепи гор сияют светом тысячегранных алмазов, покрытых рассветной дымкой, будто бы пылью чердаков, на которых некогда гнездились василиски, которые потом стали книжными червями, потому что слишком много времени проводили за подглядыванием в свитки…
Повернулась затем девочка лицом к Востоку… И рассказала, что солнце краснее крови, потому что встаёт оно из океана, из чрева красного, из лона золотого, из заката черного… И потому жар его горячее любви и сжигает каждого, кто не знает геометрии своих движений…и не знало бы оно пощады кабы не ночь, всегда приходящая вовремя…
Идёт девочка на следующий день той же дорожкой. Молчит. Не рассказывает. Смотрит вокруг, на то, что есть. И видит, что слова ее вчерашние — в песок времени истерлись… Север, запад, юг, восток… Остались такими же, как и вчера… Но что-то неуловимо изменилось… Словно, в мире стало на одну сказку больше… На одну вероятность больше… На одну веру больше… И поняла она в этот момент, что все рассказанное ею — стало. Где-то там… Невидимой нитью пролегло в ткани мира…
И поняла она, что то, чего нет, нет лишь краткий миг. Оно всегда уже есть, стоит только протянуться к нему чуткими пальцами и создать.